Вечерело. Заходящее солнце окрасило закат в кровавые тона, и подул прохладный освещающий ветерок. Откуда он мог возникнуть, было непонятно, да только вот дул и что тут поделаешь. Он то ласкал, то теребил мою шерстку, да к тому же скажу я вам, земля-то похолодела, и мне было ой как неприятно сидеть на ней. Солнышко-то ух как рано ещё закатывается. Да только что делать, упрям ты, Пит, как пушистое овечье облако. Сиди-сиди, авось прилипнешь, и вспомнит про тебя хозяин твой, душенька-то заблудшая. Токмо приходишь к нему, да ласкаешься, а он как хвать за шридык… эх…
  А причина моих страданий пока ещё и не думала появиться. Где же может пропадать такая далеко уже не молодая кошка? А коли она вновь в лес пошла, пошто не остается там? Только собрался вот оповестить о своих чувствах, так тот час же и пропала. Да коли обидно, вон и запах её ещё в воздухе весит.
  О, возвращается подруженька, да токмо неясно с какой стороны. Ух-ты ветер-обманщик, да нос-шутник, вновь подводите вы старика Пита.

Я только пошевелил усами, когда подруженька моя таки шмякнулась аккурат прямо в кусты барбаровы… тьфу… барбаросски… нет… барбарисовские… ай, опять не так. Ну и черт с ними, с барабарками этими, ибо суть осталась сутью, а факт фактом: Мышка сидела прямо перед моим носом с там видом, словно она только что убила собаку. Ну как всегда – гордая такая. И как к такой подступиться, а, Пит? Да только все ты у нас знаешь, а коли уж у тебя все совета-то просят, да интересуются, что и как. Да и как на тебя внимания-то не обратит, коли ты вот он, вечно перед носом вертишься?

  Я поднял лапу и почесал шерстку под ошейником, не стремясь начинать разговор с пришелицей и таращась на неё своими огромными желтыми глазами. А цвет-то всегда приятный был, точно солнышко, что коснулось лучами своими листочка пожелтевшего, березового. Да только выцветать глазищи мои стали, ещё пара сезонов, да в белый, вероятно, перекрасятся, и не будет у меня радужки вовсе. Бр-р-р. Буду я страшенный-страшенный тогда, ад матери будут котяток мной пугать.

  А котятки-то у соседки народились, да больно-то они хороши. Просто прекрасные детки, белый один, ну чисто в мать, а вторая с пятном черным. Ну не иначе как в отца пошла. Не-не, не я отец. Я большой, рыжий да страшный. Был. Сейчас меня токмо мышатинка да испугается. Или вон мышкинская птаха.

  Во. Опять что-то не так сказал, слова уже путаю. Птаха? Да не. Неужто мышкинская. Ай, ладно. Какая разница как сказал, да коли она моих мыслей все равно прочесть не может? Кстати, совсем забыл, что она тут ещё сидит.

  - Приве-е-е-ет, - мой рот растянулся в приветственной улыбке, и я, наконец, приподнял свою задницу с земли. – В лесу была? Я тоже туда частенько-то раньше захаживал. Ну, не веришь мне? Ай, глупая молодежь пошла! – немного поворчал я в привычной мне манере.

  - А это у тебя что? Птичка? Неужто лесные с лап спустили? – я недоверчиво хмыкнул. Ну давай, расскажи мне, как ты им лапы чуть не повыкручивала, да хвосты не поотрывала.

Ох ты гой еси красна девица, неужто думала, что старик Пит побрезгует находиться рядом с ещё теплой добычей? Если я один раз уполз от мышатины при других домашних, так она тухлая была, падаль. А если они такие тупые, что не могут и понюхать, что им дают, так неча слухи про самого Пита распускать, а то ведь усы всем поотрываю. Ну, раньше бы поотрывал. Эх, старость не радость. Радикулит, геморрой и простата. По крайней мере так мой Двуногий говорит. А я ему верю. Да и как не поверить Двуногому с прихваткой? Вмиг ведь треснет, коли не замяукаешь, поддакивая его безвольному самолюбию.
  - Что там посмотреть! Я даже съесть готов! – браво заявил я. И тут же, не расходясь со словами, наклонил голову и откусил от птицы приличный такой кусок. Можно сказать, само сердце у неё выел, вот я каков коварен. Да токмо кажись не хорошо вышло, но опять же, неча было перед тощим Питом добычей шеголять. У неё-то дом от еды ломиться, так пошто зря добычу переводить? Вот и поспособствовал я сокращению индивидов птичьего царства и насыщению собственного желудка. А не ссохся ли он там, кстати? Жаль посмотреть никак нельзя.

Вопрос, кстати, хороший. А зачем, собственно, я сюда вообще пришел? И какая разница, что хозяин мой живет через два дома отсюда, аккурат на краю деревни. Действительно, зачем я здесь, а где где-нибудь ещё. Но как объяснишь Мышке, что я пришел на неё посмотреть? Ну и себя показать, вестимо. Хотя тут и показывать-то неча.

  - Разве нужен повод, чтобы прийти? – хмыкнул я и пошевелил усами. Вообще при всей моей беспардонности это было ещё не самое наглое заявление.  Да и улыбался я во все усы, ну как можно на меня злиться, скажите вы мне. Однако Мышке, кажется, мое общество было все же неприятно. Эх, давно прошло уже то время, когда умел я угадывать настроения котов, с точностью определяя, чего они от меня хотят. Может, и сейчас сумею, коли напрягусь, да только лень-ленивица стала боле доминировать во всех моих начинаниях, нежели рассудок. Я сощурился, корча задумчивую гримасу. Однако моя бравада прошла, кажется, мимо Мышки. Созерцание облаков явно привлекало кошку гораздо сильнее, чем я. Вздохнув, я понурился.

  - Ну ладно, пока… - я пошел к своему дому, к своему Двуногому. Надеюсь, он не огреет меня чем-нибудь тяжелым за позднее появление.