Прости, что долго. И это, я немного поиздевалась, впервые пишу от первого лица.

День такой медленный сегодня. Неторопливый, будто каждый момент растягивается на сотню таких же моментов, превращаясь в некое подобие бесконечности. Но со временем начинаешь привыкать к тому, что рассветы, сменяющие друг друга, слишком похожи и монотонны. Со временем не замечаешь разницу между бесшумными днями, не обращаешь внимания на длинные полуденные тени, не ждёшь вечера, дабы насладиться концом очередных суток и осознать проделанную работу. Со временем это становится привычным и обычным, даже в какой-то степени родным и приятным. Нет времени задумываться о чём-то высшим, ты просто делаешь то, что на тебя возложили звёздные предки и долг, который стал единственной опорой в жизни. Делаешь упорно, постепенно, не сбрасывая и не набирая темп — потому что так легче забыться и потеряться в череде дней собственного, никчёмного существования. Перестаёшь замечать, как луна скрывается с небес и как рождается новая. Сезон Голых Деревьев подошёл к своему логическому концу, но от этого ни холодно, ни жарко. Ничего не изменяется уже третью луну, и нет надежд надеяться на какие-то неожиданные повороты судьбы. Рутина. После того, как Чернохвата выгнали из племени, жизнь стала ещё более блеклой и, кажется, никчёмной. Что-то изменилось, я не могу сказать, что именно: те же пациенты, те же проблемы, те же небесные воители. Чего-то не хватает. Будто из знакомой центрифуги дней вырвали что-то довольно-таки главное и значительное, и ты стараешься забыть это “главное и значительное”, так же как и не предаваться ностальгии.
Мне страшно представлять, что я умру в этой палатке. Мне не страшно одиночество, нет, со мною всегда будет Звёздное племя... но я боюсь на всю жизнь быть запечатанной в этой целительской клетке, среди трав, ягод, паутины. У меня нет даже ученика, которому я могу позволить находиться рядом, которому я могу подарить частичку своей души и своих знаний. Я даже иногда смотрю на оруженосцев и думаю о том, что весело было бы, если бы один из славных котят появился рядом со мною, под моим боком и покровительством. Я никогда не мечтала о детях и счастливой семье, но вот о собственных учениках-приемниках я задумываюсь часто. Наверное, единственное, что я могу делать, пока разбираю эти листочки и травинки, так это думать и мечтать. И разговаривать хотя бы со своим разумом, раз Звёздное племя меня не слышит сейчас. Порой мне кажется, что я начинаю сходить с ума, но потом всё возвращается на круги своя. Я вспоминаю, что жизнь моя всего лишь рутина. Ничего не изменится.
— Здесь ли я? — кажется, я разговариваю сама с собой, а не с теми, кто решил заглянуть ко мне. Меня ничуть не смутило то, что ко меня решили навестить, я всегда готова к этому. Это забавно или странно? Так или иначе, я лишь вдохнула, бросив беглый взор на не разобранные пахучие травы, и оглянулась к проходу. Я даже не прищурилась, когда тусклый солнечный луч осветил мою морду, ведь он был недостаточно ярок, чтобы кто-либо отводил из-за него взгляд. Скорее всего, мои глаза такие же блеклые, как это серое небо, на котором ютится округлое, невзрачное и затуманенное облаками солнце, катящаяся к горизонту. Одиноко ли ему? Может ли вообще быть что-либо неживое — одиноким?  — Входите, — мой голос всегда был ровным и уверенным, даже когда мне казалось, что выхода нет. Сегодня я не изменяла себе, потому что для этого не было весомых причин. Лишь только взглянув на оруженосцев становилось понятным, что они во что-то играли и что-то уже успели натворить. Занозу в лапе и иголки в плече не спрячешь от целительницы, которая уже не один сезон лечит своих соплеменников.
Надо вытащить иголки и занозу. Потом разжевать щавель и положить кашицу на место болячки. О, я как раз разбираю свои остатки щавеля, им несказанно повезло. Осталось лишь махнуть длинным хвостом (что я и сделала), дабы они подошли ближе, мне что-то сегодня лень шевелиться. Они вроде брат и сестра, да? Яснолап и Солнцелапа или Солнцелап и Яснолапа. Как-то так. Не помню точно, мне это не совсем интересно.